На страницах ИА «Уральский меридиан» я уже рассказывал о миссионерской экспедиции «Славянский ход-2017». И вот, по прошествии нескольких дней, немного успокоившись после этого действа (мне пришлось его освещать по ТВ «Северный Ветер» г. Салехард), я начал анализировать полученную информацию от православных священнослужителей. И почему-то вспомнилось, какие усилия миссионерам приходилось прилагать в XVII – XIX вв. чтобы не то что крестить инородцев, а просто самим выжить в суровых условиях Сибири.
О Православной миссионерской деятельности в Сибири до революции можно рассказывать долго. Поверьте, там столько намешано, перемешано, перепутано и так далее, что можно голову сломать. А всё из-за того, что миссионерство в Сибири всегда было обособленным. С одной стороны язычники, с другой – чиновники… да, да, да, чиновники зачастую наносили такой удар под дых усилиям миссионеров, что и врагов не надо. А ещё были жители, которые смотрели на усилия миссионеров, и вообще на аборигенов, свысока. И те, и другие, и третьи к церкви, в большинстве своём, относились потребительски. Хотя могу особо отметить, что инородцы были честнее, чем православное начальство. И таких случаев в журнале «Православный Благовестник» отмечено немало.
Напомню, в Уставе русской Православной миссии было записано, «никаких насильственных мер для обращения в Православие не допускается». Поэтому проблем с христианизацией среди язычников было хоть отбавляй. Другие религии были не столь щепетильны, вспомним хотя бы костры святой инквизиции, полыхавшие практически по всей Европе, жестокие религиозные войны. И там тоже боролись за души и умы «заблудшей паствы», но своими неприхотливыми, но жестокими, беспощадными к иноверцам методами, и это несмотря на то,что эти иноверцы тоже были христианами.
В России миссионерскую деятельность тоже развивали, но совершенно другими способами – проповедники своим примером и добрым словом, обучению инородцев грамоте на русском и местных языках, должны были приводить их в лоно Православной церкви. Для «цивилизованной» Европы такие действия казались неприменимыми, проще было огнём и мечом бороться с инакомыслием, тем более в таком тонком деле, как религия. Вот вам еще одно различие между «варварской и дикой» Россией и «просвещённой» Европой. Поэтому русское миссионерство всегда напоминало «едва держащееся здание», особенно после Высочайшего Указа от 17 апреля 1905 года, в котором говорилось о веротерпимости. После его выхода, многие миссионеры в Тобольске были уверены, миссионерское дело неминуемо погибнет. Но игумен Иринарх (Иван Шемановский служивший в Обдорской миссии в это время) в своей статье «Указ 17 апреля о веротерпимости и Обдорская миссия» вполне резонно им возражал:
«На самом деле указ 17 апреля вовсе не тревожит нас и не беспокоит. Он имеет свое значение лишь там, где применялось насилие над свободой совести инородцев. У нас же более чем где-либо допускалась так называемая веротерпимость и признавалась свобода совести, не смотря на то, что миссия, судя по истории ее, должны была действовать часто на самоедов и остяков путем насилия, нравственного гнета и давления.
За успех распространения христианства в обдорском крае мы не тревожимся ныне, как не беспокоились и прежде. Мы не заманивали инородцев язычников в церковь и не навязывали им принятие святой веры. Святая вера наша, как таковая, сама всегда привлекает исповедующих темное шаманство, не признающее Бога Любви. И язычники инородцы постоянно идут к нам сами, прося просвещения истинами веры православной и требуя святого крещения. В сем воля Божия и мы миссионеры исполнители ее.
Не даст ли, однако, указ 17 апреля поводов инородцам христианам к отпадению от святой веры? Конечно, даст, но только отщепенцам, в каковых не было недостатка и раньше. Что было прежде, то и теперь будет. Но мы бодро глядим вперед на миссионерское дело, которому, глубоко убеждены, не умалиться, а множиться отныне предстоит все больше и крепче».
Впрочем, миссионерство в Сибири всегда держалось на плечах энтузиастов, от государства помощи было немного. В основном это были указы и советы. Кстати, Пётр I в своем Регламенте даже здесь смог ввести единые правила, несмотря на то, что условия путешествий в разных регионах Сибири, а тем более России весьма отличались.
В журнале «Православный Благовестник» был написан большой отчёт архиепископа Томского Макария, когда в 1906 году ездил зимой по епархии.
«Обыкновенно архиереи совершают свои поездки для обозрения епархии раз в год и притом в летнее время. Время это для ревизии церквей рекомендуется и регламентом Петра Великого. Зимнее время признавалось неудобным: «ибо и епископ, и церкви посещаемые на корм и иные нужды издержать (зимою) более, чем летом». Эти излишние расходы и потому еще заставляли архиереев уклоняться от зимних поездок, что в XVIII и начале XIX веков они обязаны были производить обозрение епархии на собственный свой счет. Хотя с соизволения Государя Императора Николая Павловича с февраля 1828 года стали им ежегодно отпускаться из казны прогонные деньги для этих разъездов, но, по установившейся практике, обуславливаемой и известными удобствами, редко в какой епархии архиерей отваживался в зимнюю стужу и морозы предпринять путешествие, как сопряженное со многими неизбежными в такую пору лишениями, затруднениями и неудобствами».
Между прочим, в Тобольской епархии священники «злостно нарушали» императорский Регламент, путешествуя по Ямалу и зимой и летом, приспосабливаясь к природным условиям и к кочевому образу жизни инородцев. Это давало им больше возможностей для влияния на кочевников, так как «сидящих по своим юртам» было немного.
Увы, нравы людей на рубеже XIX – XX веков стали резко меняться, о чём с грустью было замечено, тем же архиепископом Макарием:
«Раньше главною заботою или целью святителей при обозрении церквей было – поощрять пастырей добрых и исправных, вразумлять и вселять страх в нерадивых и беспечных и вообще убедиться лично на месте в благоповедении и исправности по службе подчиненного духовенства. Ныне задача усложнилась. Предоставленные правительством народу разные свободы, религиозные и гражданские, вскрыли много недостатков в православной пастве. Книжные люди, или интеллигенты, (выделено мной) успели поколебать в сознании народа самые основы религиозно-нравственной жизни и даже привить ему понятия, не имеющие ничего общего с христианством и его вековечными идеалами. Под руководством тех же сердобольных печальников и либеральная печать не мало поусердствовала над этим делом, в частности над подрывом в народе доверия к своим пастырям. Настала тяжелая пора для духовенства: борьба с крамолой».
О влиянии интеллигенции писали и другие миссионеры. В рубрике «Известия и заметки» в 1907 году была опубликована весьма тревожная заметка. Конечно, оценивать ее можно по-разному, в зависимости от занимаемых позиций. С одной стороны революционеры смогли увидеть реальный результат своей подрывной работы, а с другой – церковники били тревогу, бессильно наблюдая, как все их проповеднические достижения неотвратимо рушатся, и результат всей многовековой работы становится никому не нужным. Вернее, некоторыми их достижениями ловко пользуются борцы за новое счастье. И хотя события происходят в Чувашии, но такое же положение дел начало складываться во всей Российской империи, в т.ч. и в Сибири.
«За последние два года среди крещенных и некрещеных инородцев ведется сильная пропаганда со стороны революционеров, преимущественно посредством распространения печатных книг и брошюр на родном языке. Особенно сильной пропаганде подвергаются чуваши; молодая чувашская интеллигенция образовала особый кружок, руководители которого стремятся ввести в дело образования чувашей новые основы – основы социально-политические, что видно из издаваемых печатных произведений. Средства на издания своих произведений кружок получает от комитета социал-революционеров.
Инородческим священникам-миссионерам совершенно необходимо всеми силами противодействовать деятельности революционеров, старающихся погубить то великое и святое дело, которое было основано Н. И. Ильминским при высоком покровительстве К. П. Победоносцева.
Нужно бы изыскать средства на издание книг и брошюр на чувашском языке против учения революционеров и принять другие меры борьбы с этим великим злом».
Оценивать воздействие интеллигенции на умы граждан можно по-разному. Отмечу, служители культа и здесь давали дельные советы, как выйти из создавшегося положения. Но это тема для отдельного разговора.
Кстати, современные церковнослужители, и даже патриархи, в минуты кратковременного и редкого отдыха бывают совсем как дети. Вот этот кадр удалось сделать как епископ Николай Салехардский и Ново-Уренгойский и митрополит Тобольский и Тюменского Димитрий, дожидаясь, пока теплоход «Родина», на котором плывёт «Славянский ход» ловили рыбу с причала… честное слово, они были как дети счастливые. Кстати, им повезло сырка наловили много, видимо хранитель Севера и рыбаков святой Пётр им помогал. А ещё хочу добавить, как только теплоход дал три гудка и отвалил от пристани, через 15 минут снова хлынул дождь… а ведь тучи сутки сновали туда-сюда по небу, грозясь чем-то… вот и задумайся Гидрометцентр…
Кстати, да, вспомнил, наловили оба, Димитрий и Николай почти полный пакет сырка, им помогали только снимать с крючка, хотя оба противились этому, и не было там в быстротекучих тёмных струях Оби водолазов, которые бы подсаживали на крючок рыбу, всё было честно.