Мариуса Петипа хочу беззастенчиво называть прародителем русского классического балета. Прославленный, великий, знаменитый, гениальный – так мы говорим о педагоге и постановщике сегодня. Превозносим, осознаем и ценим его заслуги перед нашим Отечеством. Мне кажется, это тот случай, когда мелочится уж точно не стоит. Петипа прожил в России 63 года и все это время работал практически без устали, много и увлеченно. Можете закидать помидорами, но я все равно останусь при своем мнении.
Все же, давайте немного сместим фокус и оглядимся по сторонам. В XIX веке непоколебимых почитателей таланта Петипа и балета в целом было меньше. Писатели того времени -Толстой, Салтыков-Щедрин и другие служители пера – усердно старались нащупать слабые места танцевального искусства. Для чего? Чтобы с наслаждением «воткнуть шпильку» в виде искрометно-юморного фельетона или чего-то подобного. Надо сказать, у них неплохо получалось. В 1866 году Некрасов даже стихотворение написал, которое так и называется – «Балет». Очень рекомендую найти полный текст, а сейчас небольшой отрывок:
Bis!.. Но девы, подобные ветру,
Улетели гирляндой цветной!
(Возвращаемся к прежнему метру!)
Пантомимною сценой большой
Утомились мы, вальс африканский
Тоже вышел топорен и вял,
Но явилась в рубахе крестьянской
Петипа — и театр застонал! (речь идет о жене хореографа – Марии Суровщиковой-Петипа, прим. авт.)
То, что многие литературные деятели считали балет недалеким искусством – это факт. Но как к нему относились представители иных кругов – музыкальных?
В предыдущем материале уже цитировала слова музыковеда Ларисы Барыкиной и не вижу смысла останавливаться. Так вот, Лариса Владимировна заметила, что для Петипа было характерно композиционное мышление. Каждый человек, который создает большую протяженную вещь, так или иначе, использует качества композитора, строителя формы. Балет – это форма. Она развивается в процессе, во взаимодействии с музыкой, сюжетом, литературой. И когда человек делает это совершенно, то получает качества композитора.
Казалось бы, музыканты должны воспринимать и принимать балет как часть своего искусства. Однако, беседуя с исполнителями академической музыки я поражаюсь тому, что многие из них от балетной темы «бегут», словно черт от ладана. Говорю вам, открещиваются, как могут. Один всемирно известный пианист без тени сомнения заявил, что балетная музыка – неполноценна, скучна и бессмысленна, вне театрального действа. Хочется спросить: «Как же Чайковский, господа?». К счастью, критик музыкального театра затронула и эту тему:
«Все композиторы второй половины XIX века балет ненавидели, «Могучая кучка» в первую очередь. Поэтому Петр Ильич, осмелившийся сочинять музыку для балетов, был подвергнут остракизму со стороны своих коллег. «Боже мой, Вы – в балет? В этот вертеп, в этот ужас?!» – говорили они. Вообще конец XIX столетия – время формирования русского искусства. Такое было требование, такой императив. «Могучая кучка» считала это заданием и своей миссией, а балету было плевать. Танцевали там итальянки, которые первые и начали крутить 32 фуэте, спектакли ставили французы… Балет был искусством космополитическим. Но Чайковский, а потом уже и Петипа со Львом Ивановым все равно сделали «Лебединое озеро» русским балетом. Сделали русским, несмотря на сюжет немецкой сказки Музеуса и музыкальные формы Петра Ильича, которые были более европеизированы, чем у композиторов «Могучей кучки». Петипа может и не был великим музыкантом, но встречу балета с великой музыкой осуществил именно он. Конечно, удобнее работать с простыми и приятными капельмейстерами – Цезаром Пуни, Людвигом Минкусом, которые готовы по 25 раз все переделывать. Но Петипа был сильно не бездарным человеком, а люди с большим внутренним художественным чутьем друг друга чувствуют, даже если не любят. Прекрасная музыка пришла в балет и в ХХ веке незамысловатая «ум-ца-ца» уже воспринималась по-другому».
Музыка – это хорошо, но вернемся к танцу. В данный момент, балетная техника становится все сложнее и особенно это видно по мужским вариациям. А вот во времена «правления» Мариуса Ивановича мужской танец оказался под угрозой и чуть не «умер»…
«Петипа был из тех хореографов, кто возвел женщину-балерину на абсолютно недосягаемый уровень. Настолько недосягаемый, что его главный танцовщик – Павел Андреевич Гердт – в итоге, танцевал до старости. Ведь ему нужно было только сопровождать и поддерживать партнершу, – пояснила Лариса Владимировна. – Мариус Иванович уделял внимание не только балерине, которая стояла во главе иерархической пирамиды, но всем солисткам и корифейкам. Он просто любил женщин, знал их, чувствовал и каждой давал то, чего ей не хватало. Одно дело танцевать с чужого плеча и совсем другое, когда хореограф ставит конкретно на тебя. Видит в тебе женщину, танцовщицу, актрису. Видит твои слабые и сильные стороны. Он сочинял вариацию, которая подавала тебя в самом лучшем свете. Мне кажется, Петипа был стилистом, по сути своей…»
Хотя балетмейстер периодически появлялся в московском Большом театре, его имя почти насмерть припаяли к городу на Неве. А меж тем, судьбы потомков Мариуса Ивановича связаны с Екатеринбургом.
«Никто не слышал? –удивленно спросила Лариса Владимировна. – Я об этом узнала много лет назад и была потрясена, была горда и счастлива. Если вы зайдете в наш театр Драмы, то обязательно увидите портрет Надежды Константиновны Петипа-Чижовой – родной внучки Мариуса Ивановича. Она служила в Свердловской Драме с 1931 до середины 1950-х годов, получила звание народной артистки РСФСР. Я подходила к ее портрету и думала: «Мариус Иванович брал за руку вот эту девочку и водил на свои спектакли. А потом она играла в театре до 50-х годов и знала тех, кого, можно сказать, знаю я». Связь поколений и времен именно так и ощущается. Для меня это было очень сильным потрясением и впечатлением. Кроме того, еще одна внучка – Ольга Мариусовна – служила в нашем Оперном театре и была певицей».
«Заграница нам поможет!» – говорил главный герой романа Ильфа и Петрова. В случае с русским классическим балетом, так оно и вышло. Француз Мариус Петипа создал не только огромное количество спектаклей, в том числе и тех, которыми по сей день восхищаются зрители. Петипа создал Школу и систему, которая выдержала проверку временем. Говорят, он был жутким диктатором, а можно ли в балете по-другому? Мариус Иванович оказался тем педагогом, приемы которого потом повторили все: от Агриппины Вагановой до Людмилы Сахаровой. Француз Петипа «сделал» то, что мы называем русским классическим балетом. Очевидно и невероятно.