Тобольский музей. Люди, отвечающие за нашу безопасность.

Тобольский музей. Люди, отвечающие за нашу безопасность.

Так часто бывает: изо дня в день приходишь на музейный объект – то тот, то этот. Сегодня пусть будет Дворец Наместника, завтра – Тюремный замок, а в выходные можно заглянуть в Дом мастеров и сделать небольшой репортаж, например, о бисероплетении.

Привыкаешь к сотрудникам и, автоматически сказав «добрый день», поднимаешься по лестнице – на второй этаж, третий, к новой экспозиции, громкому мероприятию. Все лица знакомы, на посетителей, в силу загруженности, редко обращаешь особое внимание. Но в этот день…

***

Мы сидим в кабинете у замдиректора по маркетингу и смотрим статистику посещения музейных комплексов. Дворец Наместника, как и предполагалось, лидирует, однако во всех этих красивых цифрах есть небольшое белое пятно: экспозиционный зал «Культура и быт Сибирских татар» в минусе. Я беру фотоаппарат и диктофон – судя по тому, что говорят показатели, мы давно не писали ничего яркого об этом специфическом выставочном проекте.

Те же смотрители, кассир, пара гостей Музея истории управления Сибирью… Что–то не так.

Я прохожу в зал и понимаю: мне нужен герой моего будущего фоторепортажа. Все отмахиваются от меня, пытаясь скорее спрятаться за дверями серверной или в полумраке «порохового погреба». Я поднимаюсь по ступенькам и подхожу к посту охраны.

***

У него серо–голубые глаза, немного испуганные. Новому охраннику (он, оказывается, работает в музее-заповеднике почти год, но я его ни разу не видела), на мой взгляд, около двадцати пяти, и он чем–то выделяется на фоне привычных музейных будней, хотя в нем как будто нет ничего примечательного. Если только глаза…

Я, как всегда, тараторю, но он сразу улавливает суть и без раздумий следует за мной в экспозиционный зал. Другие сотрудники посмеиваются, но мы делаем вид, что полностью увлечены процессом фотосъемки, и вскоре вокруг нас не оказывается ни души, только музейное молчание старинных предметов и щелчки фотоаппарата.

Он представляется Константином Коробейниковым, но как–то сразу становится Костей, и мы уже на «ты». Никакого смущения и чувства неловкости. Позже Костя признается, что готов был отказаться, если бы не странная атмосфера доверительности, энтузиазма и журналистской страсти – он был затянут в чуждую для себя деятельность и был очарован ей. Репортаж получился удачным, но фотографии с Костей остались в моем личном архиве – слишком много эмоций было вложено в съемку, наверное, проснулось пресловутое чувство собственности, но ведь речь совсем не об этом.

***

13 октября. Вечер. Ловлю снежинки, высунув руку в открытое окно, и думаю, что понятия не имею, кто эти люди, работающие бок о бок со мной. У нас вроде бы одна цель, одна миссия, трудимся на общее благо – общественное, музейное, свое. Но кто мы такие – либо не успеваем узнать, либо не хотим.

Пишу Косте в ВК что–то вроде «меня не сильно интересует, как хорошо на тебе сидит костюм, хотя сидит он, по–моему, безупречно. Лучше расскажи, насколько сильно меняется отношение к миру и к себе, когда приходишь на работу в учреждение культуры».

Костя недолго размышляет, и через пару минут вижу, как появляется надпись «печатает…».

«Я впадал в уныние от одного только слова «история», – пишет он, и я читаю сообщение, делая глоток ароматного кофе, – мне было совсем неинтересно, в каком великом городе я живу. Но вот я начал работать в музее–заповеднике, и внутри как будто что–то расцвело… В действительности, это больно осознавать, что ты упустил так много времени! Я только сейчас понимаю, что обязан знать свои корни, своих предков. Без этого аспекта невозможно ни личностное развитие, ни общечеловеческое. И, знаешь, у меня появился какой–то странный информационный голод – я хочу, я жажду постигать что–то интересное, уникальное из краеведческой среды!»

Я просматриваю фотографии. Вчера ходила в Губернский музей и заодно сделала пару кадров с Костей – на его рабочем месте. Не сразу заметила книгу из серии «Poketbook» издательства ЭКСМО. Это роман «Дитя слова» писателя Айриса Мердока.

Охранник… Книга… В голове начинают бороться тысячи общественных стереотипов, и я пишу Косте: «Я тоже люблю читать. Зачем я это делаю, не знаю. Видимо, не могу без этого жить. А ты?»

Костя «online» и отвечает почти мгновенно:

«Я – тоже. Мне нравится чувствовать сопричастность к переживаниям автора и бродить по разным эпохам и реальностям. Иногда книги – наше единственное спасение от повседневности и тех грехов, которые мы успели совершить. Никто не подсказал, а сами не смогли додуматься. Чужие тексты порой содержат ответы, которые бывают просто необходимы в определенный отрезок времени».

Справа от меня лежит книга Карлоса Кастанеды, и я автоматически начинаю ее пролистывать.

«Мечтаю о печатной машинке», – приходит сообщение от Кости.

«Романтик или глупец? – спрашиваю я. – Ты что–то пишешь?»

«Наверное, в жизни каждого наступает такой момент, когда ищешь способы для самовыражения. Три года назад я нашел один из таких способов – начал писать стихи, а потом это как–то плавно перетекло в прозу. Иногда бывает трудно – совсем ничего не приходит на ум, но период затишья сменяется неким импульсивным взрывом внутри, и вот уже ни дня не можешь прожить, ничего не написав. Да, я пишу сейчас. Роман. Он автобиографичен».

Я смотрю на пустой письменный стол в углу комнаты. Наверное, печатная машинка добавила бы атмосферности к интерьеру. И, наверное, это так и останется фантазией: на коленях – ноутбук. Должно быть, современные технологии все–таки вытеснили из нас мечтателей.

«Не знаю, как могут люди так жить – в вечном ожидании толчка, в ожидании какого то чуда, – пишет Костя. – Меня угнетает состояние  отсутствия прогресса, но когда это состояние проходит, появляются те, кто начинает тебя презирать за твои же успехи. Я люблю Тобольск, но иногда чувствую, как он меня душит. Наверное, я в таком возрасте, когда отовсюду хочется уехать, сбежать. Оксана, я и правда хочу уехать».

Я собираюсь спросить еще кое о чем, чувствуя, как много крика в последней строчке, но не решаюсь – слишком личное, и я не готова разделить эту боль, или это отчаяние, или прихоть возраста. Долго молчу и отвечаю коротким «Уже поздно. Завтра сложный день. Дорой ночи, Костя. И спасибо))))». Костя отправляет теплые слова и смайлики в ответ, и я ложусь спать.

Действительно, какая разница, насколько безупречно сидит на тебе костюм, если внутри ты – пуст. Костя оказался наполненным разными мыслями, чувствами, воспоминаниями, идеями. Я засыпаю с улыбкой, радуясь тому, что имею потрясающую возможность работать в таком удивительном месте как Тобольский музей–заповедник – бок о бок с такими незаурядными и творческими людьми как Константин Коробейников.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

ЧИТАТЕЛЯМ:

Читайте самое интересное в нашем ТГ-канале

Присоединяйтесь к нам в других соцсетях

Стали очевидцем события или есть красивые фото и видео...

Присылайте нам в редакцию, где вам удобно!

Написать в редакцию admin@ural-meridian.ru: Сообщить новость

Оставьте комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Прокрутить вверх

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: