Курганская область отметилась в 2018 году значительным количеством коррупционных дел, которые сотрясли местные элиты. Высокопоставленные фигуранты и десятки миллионов рублей взяток оказались «информационной бомбой». За всеми этими сообщениями как-то в тени осталась работа следователей и их ежедневный труд. ИА «Уральский меридиан» решило восполнить этот пробел и взять интервью у руководителя 2-го отдела процессуального контроля Следственного управления СКР России по Курганской области подполковника юстиции Александра Миненкова. Именно это подразделение курирует расследование уголовных дел коррупционной направленности.
– Александр Викторович, коррупционные проявления, в трактовке Федерального закона от 25.12.2008 № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» многогранны: это и превышение полномочий, и коммерческий подкуп, ну, и конечно же взяточничество. Какие коррупционные преступления расследуют сотрудники СКР и какие составы уголовных статей расследуются ведомством?
– В соответствии с компетенцией, предоставленной уголовно-процессуальным законодательством, все, что относится к 30 главе Уголовного кодекса Российской Федерации является предметом следственных действий и расследования, которые проводит следственное управление СКР. К таким преступлениям относятся все коррупционные составы, где фигурантами выступают должностные лица: сотрудники госаппарата, муниципальные служащие, служащие учреждений, ведомств, коммерческих организаций. Сама глава так и называется «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления». Как только нарушены государственные интересы, так и уголовное дело неминуемо попадает в поле нашей ответственности. При этом, многие думают, что мы работаем только на основе материалов, поступивших к нам из органов внутренних дел и госбезопасности, но это не совсем так. В соответствии со 140 статьей уголовно-процессуального кодекса, уголовные дела могут возбуждаться на основании постановления или представления Прокурора, заявления граждан, ну, и, конечно, на основании материалов наших коллег из других правоохранительных органов. Наше следственное управление расследует не только совершенные преступления, но и те, которые по информации наших смежников или граждан, готовятся.
– В 2018 году в СУ СКР по Курганской области возбуждено 122 уголовных дела, связанных со взятками и только 13 были направлены в суды. Как обстоят дела с остальными?
– В статистике учитываются, в том числе и серийность преступления. Если одно лицо получало взятку неоднократно, то по каждому факту сначала возбуждается уголовное дело, проводятся следственные действия, а потом, на выходе, они объединяются в одно, где есть множество эпизодов. Вот и получается, что возбуждаем намного больше уголовных дел, а доводим до суда меньшее их количество.
Вот, например, по уголовному делу в отношении преподавателя одного из курганских колледжей четко прослеживается серийность. Преподаватель русского языка и литературы собирала с учеников за зачет по 300 рублей с человека. Только нужно учесть, что в одной группе учеников более 20, а групп таких было три. Дело интересно еще и тем, что сумма взятки, вроде бы всего триста рублей, а вот если сложить все эти маленькие суммы в одну, то получится, что преподаватель в одну сессию «выручала» внушительную сумму. И это – каждую сессию. Сейчас по этому уголовному делу следствие завершено, а дело передано в суд.
– Если сравнивать 2017 и 2018 годы, то по количеству уголовных дел наметился существенный рост. В чем причина увеличения: больше преступлений или более пристальное внимание правоохранителей?
– Насчет «существенного» роста, я бы так не сказал, но рост, действительно, есть. За 2017 год нами расследовано 183 уголовных дела, а в прошлом году 203. Прирост составил 12%. Конечно, здесь и серийность преступления, когда взяточники стремятся обогатиться не один раз, а несколько, и внимание правоохранительных органов, которые каждого подследственного проверяют на аналогичные преступления. Следственный комитет стремится, если уж взялся за расследование, то комплексно изучить все возможные коррупционные связи. Думается, что стоит говорить о качестве следственного процесса. Скорее это показатель серьезности и основательности следствия.
– Какие методы доказывания вины обычно использует Ваше подразделение? Только ли показания подозреваемых и свидетелей?
– После нашей беседы читатели узнают тайны следствия (смеется – прим. ред.). Было бы ошибкой думать, что доказательная база строится только на показаниях. Объективность доказательной базы строится на множестве экспертиз, позволяющих выявить служебный подлог, внесение недостоверных сведений в те или иные документы, а также наличие исправлений. В материалах дела часто фигурируют аудиозаписи, которые также исследуют эксперты. Здесь они не только подтверждают голос подозреваемых, но и могут соотнести, что в разговоре скрывается за вроде бы невинными фразами. Взяточники часто пытаются в разговоре «завуалировать» предмет разговора, но типология таких речевых аналогов лингвистам давно известна. Видео встреч фигурантов также часто встречается в материалах уголовных дел.
– Конечно, большинство зауральцев с большим интересом следят за резонансными уголовными делами, связанными с высокопоставленными чиновниками, но если сделать социальный срез, какие должности или специальности являются более коррупционными?
– Наибольшее количество выявленных преступлений как раз не в «высших эшелонах», хотя суммы взяток там намного значительнее, а среди преподавателей вузов и сузов, врачей и сотрудников правоохранительных органов. Так получается, что из-за нескольких тысяч рублей дополнительного, но незаконного дохода они готовы сломать себе жизнь и испортить биографию. Пока еще не в полной мере реализуются профилактические меры и пропаганда антикоррупционного поведения, что кажется, что какие-то вопросы можно решать за деньги, а не по тем законам и нормам, которые есть. Покупая больничный или оценку в техникуме, зауральцы здесь ничем не отличаются от большинства других регионов. Приходится с этим бороться. Наша борьба состоит в неотвратимости наказания. Любой служащий должен понимать, что сколько бы веревочке не виться, конец всегда будет. Обычно, конец этих историй печален для взяткодателей и взяткополучателей.
– Если не учитывать взятку в 26 млн рублей, которая фигурирует в уголовном деле бывшего замгубернатора Курганской области Романа Ванюкова, то какой средний размер взятки в обычных уголовных делах?
– Здесь тоже стоит говорить о категории дел. Если взять должностных лиц, муниципальных служащих, то средние размеры далеко не 300-500 рублей, как в случаях с преподавателями или врачами. Взятки здесь часто даются за противоправные действия при аренде и отчуждении имущества, земельных участков, выдаче разрешительных документов. По этим категориям средняя величина измеряется сотнями тысяч рублей.
– Если случаи, когда государственных и муниципальных служащих провоцируют на получение взятки? Были ли случаи, кода чиновники обращались в правоохранительные органы с заявлениями, что им предлагают взятку?
– О попытках дачи взяток часто сообщают сотрудники ДПС. За последние три года можно с уверенностью сказать, что заявлений от государственных и муниципальных служащих не поступало.
– Если говорить о Курганской области, то какие муниципальные образования наиболее криминогенные с точки зрения коррупции? Можно ли создать ТОП муниципалитетов по количеству уголовных дел?
– Ну, насчет ТОПа, вопрос не совсем верный. Разные районы области – разные условия и возможные объекты для коррупционных преступлений. Конечно, явный лидер – областной центр. В прошлом году здесь было возбуждено более 150 уголовных дел по преступлениям коррупционной направленности. Однако, статус «Курганской Рублевки» дает о себе знать. В прошлом году Кетовским межрайонным следственным отделом было возбуждено более 15 уголовных дел по коррупционным статьям. В тройку входит Катайский МСО, где в прошлом году было возбуждено 7 уголовных дел.
– Вернемся к итогам работы Вашего подразделения. Какие наиболее сложные для следствия дела останутся в летописи зауральских следователей?
– Если не говорить о недавних резонансных делах, то я бы выделил уголовное дело в отношении сотрудников УМВД России по Курганской области – Игоря Решетникова, Андрей Алешкина и Максима Шевелева, которые в составе преступной группы с множеством эпизодов коррупционных преступлений, в том числе систематического получения взяток. Второе значимое дело, которое останется в нашей, как Вы говорите, летописи – это дело в отношении бывшего начальника УФСИН России по Курганской области Ильгиза Ильясова обвиняемого в получении взяток, злоупотреблениях должностными полномочиями и растрате вверенных ему бюджетных средств. Не взирая на чины и звания должностные лица несут ответственность по всей строгости закона.
– Что, на ваш взгляд, «не работает» в антикоррупционном законодательстве, просвещении и различных формах борьбы с ней, что ее не удается если не ликвидировать, то существенно снизить?
– Мне сложно дать однозначный ответ, наверное, нужно вести речь не о законодательстве, а о конкретной категории людей, которые никак не могут отойти от порочной практики решать свои проблемы и корыстные интересы за взятки. Практика показывает, если территория экономически сильная, то и прецедентов таких становится меньше. Думаю, что развитие экономики нашей страны как раз и будет способствовать воспитанию нетерпимого отношения к коррупции.
Фото предоставлены пресс-службой СУ СКР по Курганской области