Традиционный митинг памяти жертв политических репрессий прошел в Кургане в воскресенье, 30 октября. Его каждый год организует сообщество «Мемориал» практически своими силами. Как могут, так и организуют, потому что забывать об этой памятной и страшной странице нашей истории нельзя…
В этот день шёл снег. Мокрый и такой противный. Настолько противный, что временами приходилось опускать голову вниз, иначе просто было невозможно – снег лез в глаза. Но те, чью память пришли в этот день почтить участники курганского митинга в сквер памяти жертв политических репрессий, прошли через гораздо большие испытания, эхо которых отдаётся и в наши дни.
Голову вниз участники этого митинга невольно склоняли не только от шедшего снега, но и в память о тех исторических событиях – по данным сообщества «Мемориал» репрессированными в годы сталинского террора стали около 4,5-4,8 миллиона наших соотечественников. Под маховик сталинских репрессий попадали представители самых разных групп населения. Наиболее известны имена деятелей искусства, советских руководителей и военачальников. О крестьянах и рабочих часто известны лишь имена из расcтрельных списков и лагерных архивов. Они не писали мемуаров, старались без необходимости не вспоминать о лагерном прошлом, их родные нередко отказывались от них. Наличие осужденного родственника часто означало крест на карьере, учебе, потому дети арестованных рабочих, раскулаченных крестьян могли и не узнать правды о том, что случилось с их родителями.
Об этом же на митинге вспомнила дочка репрессированного Маргарита Викторовна. Отца забрали лишь за то, что его фамилия, Угринович, была польской, а родственники приехали из Польши. «…А меня потом не приняли в курганский пед.институт, отправили учиться в Шадринск, брата тоже не приняли. В личном деле поставили клеймо «Биография не для института». Маму лишили награды, полученной в годы войны, а она всю жизнь проработала на дрожзаводе в Кургане. Мы писали письма в Москву с просьбой сообщить, где мой отец, но нам отвечали, что он сослан по этапу в Сибирь.. Видимо там по пути он и погиб», – вспоминает Маргарита Викторовна.
Сам день памяти возник в нашей стране в 90-е не по инициативе власти, а по просьбе родственников репрессированных. Об этом рассказала Людмила Базарова, председатель регионального отделения сообщества «Мемориал». По подсчетам Общества «Мемориал», осужденных по политическим мотивам было 4,5-4,8 млн. человек, 1,1 млн. человек – расстреляли. В целом, в результате сталинской политики пострадали порядка 39 млн. человек. В число жертв репрессий включают погибших в лагерях от болезней и тяжелых условий труда, лишенцев, жертв голода, пострадавших от неоправданно жестоких указов «о прогулах» и «о трех колосках» и другие группы населения, получившие чрезмерно суровое наказание за мелкие правонарушения в силу репрессивного характера законодательства и следствия того времени.
От имени городских властей выступил заместитель председателя Курганской городской Думы, Игорь Прозоров, а от областных депутатов – Юрий Ярушин. В акции приняли участие и представители двух политических партий: «Яблоко» и «ЛДПР». Так, например, заместитель председателя Курганского регионального отделения партии «Яблоко» Дмитрий Фельдшеров напомнил о трагичности тех исторических событий, которые эхом отдаются и сегодня: «Казалось бы, государство на официальном уровне признало не правильными те события, осудило сталинские репрессии. Но происходящие сегодня события настораживают, меня они просто пугают. Всё больше и больше в СМИ и обществе звучат мысли о том, что Сталин был хорошим управленцем, менеджером, что во многом благодаря ему наша страна выиграла войну, Сталину ставят памятники, оправдываются и другие кровавые исторические периоды нашей страны, например время правления Ивана Грозного. Забыли люди видимо, как весь дом просыпался, услышав звук мотора машины, как все сидели и боялись, ждали, что и за ними вот-вот придут… Забыли или историю просто плохо учили. Наша задача сегодня – продолжать напоминать о том, что это было абсолютное зло, что оправданий этому быть не может, что это не должно повторяться сегодня», – призвал в конце выступления Дмитрий Александрович.
Кстати, супруга репрессированного поэта Осипа Мандельштама вспоминает об этих моментах так: «Мы никогда не спрашивали, услыхав про очередной арест, «За что его взяли?», но таких как мы, было немного. Обезумевшие от страха люди задавали друг другу этот вопрос для чистого самоутешения: людей берут за что-то, значит, меня не возьмут, потому что не за что! Они изощрялись, придумывая причины и оправдания для каждого ареста, – «Она ведь действительно контрабандистка», «Он такое себе позволял», «Я сам слышал, как он сказал…» И еще: «Надо было этого ожидать – у него такой ужасный характер», «Мне всегда казалось, что с ним что-то не в порядке», «Это совершенно чужой человек». Вот почему вопрос: «За что его взяли?» – стал для нас запретным. Пора понять, что людей берут ни за что».
«…Их везли в старых, телячьих вагонах, без перегородок. Лишь в углу было отведено маленькое место для туалета. Дали им два ведра – одно для воды, другое – для нужды. По пути многие умерли, простыв или заразившись инфекционными заболеваниями. У многих даже не было статей, они не знали, за что их взяли. Как это оправдать, чем это оправдать? Не знаю…», – вспоминает другая участница митинга в Кургане.
Но наследие тех, казалось бы, далёких событий кроется и в другом. Член-корреспондент РАН, Алексей Яблоков, уверен, что сталинские репрессии накладываются отпечатком и на наше время: «Сталинизм – это не только система репрессий, это еще и моральная деградация общества. Сталинская система сделала десятки миллионов рабов – морально сломала людей. Один из самых страшных текстов, которые я читал в своей жизни, – это пыточные «признания» великого биолога академика Николая Вавилова. Пытки могут вынести лишь немногие. Но многие – десятки миллионов! – были сломлены и стали моральными уродами из страха быть репрессированными лично». Десятки поколений уже сменилось после тех событий, но на генетическом уровне страх перед властью, страх перед правдой, страх перед каким-то иным мнением, отличным от официальной позиции, существует. Сейчас правда сменились причины этого страха: если тогда тебя могли убить или посадить, то теперь – уволить, например, с работы, что, для многих, равносильно убийству. В наши трудные экономические времена не все потом смогут встать на ноги, потому и боятся, потому и молчат.
Но главное – чтобы помнили. Пусть даже про себя, пусть даже в тишине. Но помнили. И рассказывали об этом своим детям.