Истории из жизни Куртамышского купца К.А. Югова

Истории из жизни Куртамышского купца К.А. Югова

В статье «Нравы чиновников уездного города «К» я рассказывала о некоторых событиях, происходивших 100 лет назад в Куртамыше (ныне Курганская область) из воспоминаний купца II гильдии Кузьмы Александровича Югова. И вот сейчас позволю себе опубликовать продолжение историй из его жизни. Справедливости ради, нужно сказать, что Кузьма Александрович был «крепким орешком», умным, юридически подкованным, что помогало ему выходить, как говорится «сухим из воды» из любой, самой запутанной ситуации.

«Волна народного движения против правительства докатилась и до нашего Кургана. В Доме «Трудись и молись» состоялся первый митинг. Присутствовали на нем забастовавшие рабочие местных предприятий: мельницы Смолина,  Бакинова и других мелких кустарных заводов. Было много и посторонней публики. Из многих ораторов особенно отличался один товарищ в костюме рабочего, который призывал собравшихся сейчас же занять мельницы Смолина и Бакинова, и, отстранивши хозяев, назначить из своей среды заведующих. Выступал и я. Мое выступление было обращено к присутствующим на митинге хозяевам мельниц и заводов и заключалось в призыве отдать свои предприятия в народные руки добровольно, не оказывая никакого сопротивления. Что все равно придется это сделать, если не сейчас, то после. Я, например, лично отдам в народные руки все свое имущество: торговлю, маслодельные заводы, мельницу и скот. Явилась полиция с солдатами, и митинг был разогнан. Оратор и многие другие выскочили в окна, в числе их выскочил и я.

На другой день собрался митинг на площади. Ораторы произносили речи, стоя на телеге. Раздался крик: «Солдаты!» Все заволновались, а солдаты стали окружать митингующих, захватывая всех в кольцо. Один из командиров подошел к нашей повозке, заглянул в нее, спросил у кучера: «Чья это повозка?» Получивши ответ – успокоился. Командир солдатской части подошел к окруженным и потребовал разойтись. Все подчинились и разошлись. Никто арестован не был.

Вскоре последовал царский Манифест, даровавший народу свободу и право на создание законодательного учреждения. По этому случаю в Кургане был митинг и на построенной специально трибуне выступали ораторы из партии большевиков и меньшевиков. Все радовались, даже двое товарищей, один – большевик, другой – меньшевик, обнялись и громко заявили, что они теперь объединились и будут работать вместе. На мое замечание: «Надолго ли?», ответили: надолго. История и грядущие события показали, что я был прав, партии работали врознь и вели политику далеко недружественную, даже стали враждовать между собою.

Выборы в первую Думу были проведены удачно, в нее прошли в большинстве своем люди с прогрессивными взглядами и стали проводить такую политику, которая не понравилась царскому правительству и людям капитала. Думу распустили, как крамольную. Народ, особенно рабочие, стали проявлять свое неудовольствие, начались забастовки и волнения среди крестьян. Вторая Дума была также распущена, ввиду ее неработоспособности.

Куртамыш. н. ХХ в.

…Каминский волостной сход выборщиками, для участия в уездной избирательной комиссии назначил двух – меня и еще Васенева Александра. Выборами в уезде руководил по назначению правительства член окружного суда, к которому поступали все дела по производству выборов. К назначенному сроку все выборные от волостей явились в уездную комиссию, председатель, член окружного суда, проверил полномочия, вызвав каждого выборщика. Проверка закончена, но нас не вызвали. Я спрашиваю: «Почему нас не вызвали?» Ответ: «Вашего выборного производства мне не представлено, и вы не можете присутствовать на данном собрании». Пришлось уехать восвояси, как говорят, ни с чем. Что же в итоге оказалось? Все выборное волостное производство Земский начальник потребовал себе и задержал его у себя, чего он, по инструкции, не имел права делать. Выяснилось, что он сделал это по распоряжению губернатора, который увидел в списках, представленных ему, в числе выборных мою особу, как ярого революционера, и отдал приказ Земскому – задержать выборное производство Каминского волостного схода. Я был уверен, что в уездной комиссии, я бы прошел в губернское собрание. Выборщики в комиссии были возмущены таким беззаконием и требовали, чтобы нас допустили участвовать в собрании, но тщетно, председатель отказал.

Материал у губернатора против моего избрания был довольно, с его точки зрения, основательный – это мое требование, подписанное многими из куртамышцев, адресованное по телеграфу губернатору, об освобождении из-под ареста крестьянина из деревни Донки Ивана Васильевича Обласова, виновного в том, что он на становском волостном сходе, при выборе депутатов в Государственную Думу обругал Государя, назвавши его дураком и велел выбросить его портрет. Обласова не освободили, а из Куртамышской арестантской отправили в Челябинскую тюрьму, потом сослали в Сибирь. Из ссылки его вернула революция.

Последствия моего требования вылились в форму преследования всех подписавшихся под ним и в первую очередь меня. Выехала целая комиссия для производства следствия, во главе с прокурором. За мною послали двоих жандармов.  Узнавши время отъезда жандармов, я решил догнать их и перегнать. Сейчас же на свою пару и догнал их в Кислой, они сменяли лошадей. Послышались крики: «Стой!» и два выстрела, произведенные жандармами.

Куртамыш. н. ХХ в.

…Я вернулся на мельницу, и, дождавшись рассвета, поехал в Куртамыш. Оказалось: комиссия уехала, а прокурор временно должен остановиться в Кипеле, недалеко от станции. Еду в Кипель. Нашел заезжую квартиру, прокурор на ней. Прошу хозяина доложить. Слышу: «Пусть войдет». Вхожу и представляюсь. Первый вопрос:

– Почему я скрылся от жандармов?

– Я об их прибытии узнал, когда вернулся из поездки на мельницу, и, переночевавши, утром поехал к вам по приказанию, оставленному жандармами. Интересно знать, чем же я обратил на себя Ваше внимание?

– Следственная комиссия в настоящее время уехала, и Вам придется ехать в Челябу, – сказал он.

– Ведь в комиссии будете вести следствие Вы, господин прокурор, так нельзя ли Вам допросить меня здесь?

Он подумал и стал вынимать из портфеля папку бумаг и начался допрос.

– Вы подавали телеграмму начальнику губернии об освобождении государственного преступника Обласова из-под ареста?

– Подавал – отвечаю я.

– Кто Вас направил и побудил на это?

– Моя собственная инициатива.

– Что он Ваш друг, знакомый?

– Мой хороший знакомый, торговец, как и я.

– Ведь Вы – мукомол.

– Да, и в то же время торговец.

– Какую Вы ведете торговлю, и какие выбираете документы?

-Торгую всеми товарами, в коих является потребность у местного населения. Выбираю гильдейские права II-й степени.

– Что же Вас побудило ходатайствовать об освобождении Обласова?

– Я не знал, в чем Обласов обвиняется, и, полагал, что тут произвол местных властей на почве личных недоразумений, и что лишение свободы без суда – это нарушение Конституции.

– Если бы Вы знали преступление Обласова, то стали бы также защищать его?

– Нет, такого преступления, я бы, конечно, не одобрил. Ведь все, подписавшие телеграмму лично знали Обласова и не допускали мысли, что тут совершено им такое преступление, какое, как оказалось потом, действительно имело место.

– Вы говорили крестьянам, при расчетах за молоко, что не надо давать солдат в армию для войны с Японией?

– Говорил, считая, что война ведется неумелыми командирами, и армия терпит поражение за поражением.

– Вы ругали царя по матерно?

– Нет, я таких слов не произносил, и вообще, я таких похабных слов никогда не произношу.

– Вы, на своем маслодельном заводе, при приеме молока, когда Вам показали телеграмму об убийстве Сергея Александровича, выразились вместо сочувствия и соболезнования, так: «Ну, что же, одним стало меньше».

– Да, говорил.

– Почему такое не сочувственное отношение?

– Я – философ в душе, и на смерть человека смотрю, как на неизбежный закон природы, и, считаясь с математикой, произнес, что одним стало меньше. Ведь на самом деле, стало меньше на одного взрослого человека.

Прокурор даже улыбнулся.

– Вы говорили, что на Хитровом рынке в Москве продавали одеяла, пожертвованные Морозовым для армии?

– Говорил, об этом писали даже в газетах.

– Допрос окончен. Вы пока свободны, остальное зависит от следственной комиссии, а я дам распоряжение только об отдаче Вас под надзор полиции. Распоряжение было отдано, и я был под надзором местного сельского старосты Козлова. Надзор был только формальным, в действительности, я пользовался неограниченной свободой».

Так что и из этой ситуации Кузьма Александрович сумел легко выпутаться.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

ЧИТАТЕЛЯМ:

Читайте самое интересное в нашем ТГ-канале

Присоединяйтесь к нам в других соцсетях

Стали очевидцем события или есть красивые фото и видео...

Присылайте нам в редакцию, где вам удобно!

Написать в редакцию admin@ural-meridian.ru: Сообщить новость

Оставьте комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Прокрутить вверх

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: