В настоящее время в средствах массовой информации довольно часто поднимаются вопросы, связанные с недобросовестными производителями, продающими доверчивым гражданам недоброкачественные, а порой, просто опасные для жизни и здоровья продукты и товары. А как обстояло дело, с подобного рода явлениями, в старом Кургане, много ли было подобных случаев, и как реагировали на них санитарная инспекция и курганская полиция.
13 июля 1873 года от пряников, отравленных ядом, скоропостижно скончались крестьянский мальчик Падеринской волости Степан Оньков девяти лет и сын дьячка Александр Аргентовский пяти лет от роду. Через месяц с отравлением конфетами в городскую больницу попал крестьянский сын Осип Меньшов девяти лет.
10 октября 1873 года в Курганском окружном суде слушалось дело о найденных у мещанина Ивана Тенигина и нескольких курганских торговцев ядовитых веществ. А произошло следующее:
1 апреля 1873 года крестьянин Смолинской волости Осип Семенов Веничев, будучи в пьяном виде, говорил, что готовит отравление, после чего был арестован. При обыске полицейские обнаружили у него, спрятанные в порошках сулему и другие ядовитые вещества, которые он купил, будто бы, у мещанина Тенигина. Вследствие такого объяснения Веничева, с приобщением к этому, найденных у него ядовитых веществ, у Тенигина дома был произведен обыск, в результате которого, были найдены два куска мышьяка и маковки, рассыпанные в разных местах в кухонной и столовой посуде. Протрезвев, Веничев стал отпираться, и сказал, что купил вещества на Алексеевской ярмарке и не у Тенигина, а вовсе у другого человека.
Тенигин же сказал, что продажей ядовитых веществ не занимается, а найденный у него мышьяк, куплен женой у неизвестного мелочника – коробочника для изведения тараканов. В результате разбирательств оказалось, что подобные вещества и яды содержатся у многих курганских торговцев. «Курганский окружной исправник незамедлительно произвел обыск, в лавках курганских купцов и мещан, в результате которого, была найдена чилибуха (одно из самых ядовитых растений) у купца Дмитричева, мещанина Камозова, мещанок Астафьевой и Петровой, унтер-офицерской вдовы Гавриловой, и, кроме того, у нее же и у торгующего крестьянина Федора Гонцова было найдено конфект в свинцовой обертке, у первой – 6 фунтов, у последнего – 24 фунта. На следствии Астафьева и Калмаков показали, что продажей чилибухи не занимаются, а если и имеют ее, то только для собственной надобности. Дмитричев тоже заявил, что чилибухи никому не продавал. Камозов, Гаврилов и Гонцов сознались, что, хотя они и продавали чилибуху и конфекты, но не с злонамеренной целью, а только потому, что чилибуха имеет свойства яда. При таких ответах, и при неимении против этого никаких улик и доказательств, что из них первые пятеро имели ядовитые вещества, а последние трое продавали чилибуху и конфекты с злонамеренными целями, суд постановил Веничева, с намерением отравления, найденными у него ядовитыми веществами, от суда освободить, и остальных никакому наказанию не подвергать. Перечисленных мещан и купцов, имевших у себя дома ядовитые вещества и конфекты в свинцовых обертках и за продажу таковых, наказанию не подвергать, но заявить, кому следует, в установленном порядке».
6 августа 1914 года газета «Курганское слово» сообщала: «5 августа в городскую больницу доставлены в бессознательном состоянии мещанин города Казани Матвеев и мещанин города Самары – Замашкин, купившие и выпившие в бутылках вместо водки древесного спирта. Оба, не приходя в сознание, к вечеру скончались».
Происходили случаи и менее драматичные. В марте 1913 года газета «Курганский вестник» опубликовала статью под заголовком «Наши кормильцы», в которой сообщалось: «1 марта в кондитерской Хотовинского была куплена французская булка, в которой в виде начинки был обнаружен обрывок странного вида шнурка. Такой же обрывок шнурка был обнаружен в кренделе, купленном в магазине Низамутдина Гайнуллина, а на днях у другого Гайнуллина, торгующего в доме Меньшикова, была куплена селедка, которую пришлось выбросить. На все эти явления санитарному надзору и полиции не мешало бы обратить внимание». Такие статьи не оставались незамеченными.
В 1913 году мировым судьей по протоколу полиции на курганского торговца Михаила Черепанова было заведено дело, за нечистое содержание колбасной, которое впоследствии, было переведено из мирового в следственное.
В этом же 1913 году за ненадлежащее содержание в чистоте дворов, улиц, источников и продажу недоброкачественных съестных припасов на жителей Кургана было составлено 262 протокола, по которым привлеченные к ответственности и последующим штрафам, не были оправданы.
30 декабря 1913 года санитарной комиссией и приставом 2-ой части по поручению курганского окружного исправника был произведен осмотр харчевен на Нижне-Базарной площади. Почти все харчевни были найдены хорошими в санитарном отношении, кроме харчевни Ф.И. Жойнюровой, которую было решено закрыть за антисанитарное состояние.
15 сентября 1914 года за антисанитарное состояние мясных лавок, находящихся на этой же Нижне-Базарной площади, полицейскими были составлены протоколы на торговцев мясом: И.Н. Никулина, Н. Вшивцева, А.В. Крылова, Ф.Н. Никулина, В. Никулина и В.Б. Вайцбек.
В этом же году в курганском суде слушалось дело по обвинению курганского предпринимателя Николая Калашникова в продаже недоброкачественных продуктов. По сообщению полиции и по показаниям двух свидетелей, Калашников был приговорен к штрафу в 20 рублей.
Были, конечно, и случаи недобросовестной конкуренции среди торговцев, и курганской полиции также приходилось на них реагировать.
Например, 24 января 1869 года в Курганском окружном суде слушалось дело по обвинению политического ссыльного Эдуарда Родванского в торговле отравленным вином. Вино было взято для освидетельствования из питейного заведения Э. Родванского. В объяснительной записке господину полицейскому исправнику Родванский пояснил, что торговец Гаврила Ильин, занимавшийся продажей вина в лавке мещанина Богашова в деревне Раковой, разглашал жителям этой деревни, что будто бы Родванский в своей лавке, продает вино с ядом, и делается это с целью приостановить торговлю в лавке Родванского. Вскоре дело было доведено до сведения сельского старшины, который попросил командировать врача для освидетельствования вина. После освидетельствования оказалось, что вино чистое, безо всякого осадка, без химических примесей. Кроме этого, вино было представлено в Тобольскую врачебную Управу, где также подтвердилась его безвредность. Под давлением улик, Ильин сознался в распространении клеветы, с целью опорочить Родванского и приостановить его торговлю. Суд постановил подвергнуть Ильина аресту, сверх этого взыскать с него штраф, в размере 5-ти рублей серебром.
Также в результате наговоров конкурентов «10 ноября 1871 года в селе Иковском, во время ярмарки у бухарца Енбулата Тамбулатова полицией было конфисковано 39 фунтов чая не натуральной доброты с примесью выварок разной смеси. Бухарец Тамбулатов пояснил, что чай этот он купил у Тюменского купца Кондрата Зырянова, который подтвердил ссылку Тамбулатова и добавил, что проданный им Тамбулатову чай был хорошей доброты. При химическом испытании чая оказалось, что таковой никаких в себе металлических примесей и других посторонних веществ не имеет. Полицейским было приказано выдать обратно, конфискованный у бухарца Тамбулатова чай, при испытании оказавшимся натуральным, безо всяких примесей».
Таким образом, очевидно, что случаев отравления жителей недоброкачественными продуктами, а также недобросовестной конкуренции было предостаточно, и санитарная инспекция, как и полиция старались с ними бороться.