События 1905–1907 годов навсегда изменили спокойную и размеренную жизнь курганцев, многим из которых, поневоле, пришлось стать очевидцами и участниками революционных событий начала ХХ века. Действия развивались настолько стремительно, что повлиять, или прекратить их уже было не под силу никому. Напряжение, в котором пребывали жители города трудно передать, каждый день происходили какие-то новые события…
Еще до опубликования Царского Манифеста от 17 октября 1905 года, провозглашавшего: «Всем людям Русского Государства даются неприкосновенность личности, свобода совести, свобода слова, свобода сходок, свобода союзов», по всей стране прошли митинги и забастовки. Не остался в стороне и Курган.
18 апреля 1905 года в роще Карчевского состоялась нелегальная маевка рабочих, в которой участвовало несколько сот железнодорожных и городских рабочих.
1 августа этого же года Курганский уездный исправник Калугин сообщал по телеграфу в Тобольск, что забастовали рабочие на станции Курган Сибирской железной дороги в количестве 500 человек. На следующий день часть рабочих железнодорожного депо приступили к работе, а часть около 100 человек собрались на городском кладбище. В городе порядок не нарушался.
10-12 октября в Челябинске забастовали железнодорожные рабочие. Движение поездов от Челябинска до Кургана было остановлено. В ночь на 12 октября экстренным поездом, по требованию военного начальства, из Кургана в Челябинск были отправлены 400 человек нижних чинов военных 7-го запасного Сибирского батальона, во главе с полковником Любимовым, для восстановления порядка.
Курганский окружной исправник по три раза на дню приезжал на станцию Курган и справлялся у жандармских чинов, которые следили за порядком, об обстановке на железной дороге. Они объясняли: «Все спокойно, все рабочие на своих местах и заняты делом. Волнуются только пассажиры, находящиеся на вокзале, коим ехать дальше нельзя, в виду прекращения движения. Пассажиров всего около 200 человек».
Из рапорта помощника Курганского уездного исправника Михаила Васильевича Иконникова: «Не допуская мысли о спокойствии на станции, я поставил вне полосы отчуждения в поселке для принятия мер на случай забастовки чинов полиции. Около двух часов они доложили мне, что на станции Курган забастовка, вследствие чего, я сейчас же распорядился к винным лавкам, на почту, телеграф и казначейство поставить вооруженных воинских чинов, а сам отправился к бастующим, которых встретил на пути к городу. На железной дороге забастовали рабочие депо, служащие движения пути и телеграфа, всего около 3000 человек. Шедшая к городу толпа, около 600 – 700 человек, двигалась к зданию винной монополии. Предполагая, что здесь могут начаться беспорядки и расхищение казенного имущества, я потребовал солдат, которые по моему вызову явились и окружили часть толпы, некоторые из забастовщиков скрылись. Видя, что если принимать меры, посредством вооруженной силы, можно только повредить делу, тем более, что толпа начала волноваться и звереть, и уже слышались возгласы о поголовном разгроме, хотели даже напасть на почту, выворотить телеграфные столбы, разбить магазины и прочее, я решил отпустить солдат, распустил городовых, которые неосторожным словом, или неуместными разговорами могли возбудить толпу и решился вести забастовщиков сам, имея под рукой только пристава Сафонова и двух околоточных надзирателей. После этого, я попросил бастующих дать мне слово о соблюдении порядка, на что они согласились. В городе в это время шла ярмарка, и съехалось много народу, поэтому к бастующим присоединились пассажиры со станции, праздные зеваки, желающие поглазеть, были и пьяные, и вообще люди с дурными наклонностями, старавшиеся склонить толпу, или вызвать чинов полиции на дерзость, этим воспользоваться и начать безобразия. Поэтому я просил чинов полиции быть корректными, а народ – не слушать подстрекателей. Затем, около 7 – 8 часов вечера, все лица, которые ходили по городу, а также забастовщики, разошлись по домам. Таким образом, я избавился от напрасного кровопролития и разгрома».
16 октября на станции Курган вновь начали собираться забастовщики, бросившие работу на железной дороге. Сходка окончилась около 4 – х часов дня, но после этого явилась толпа желающих, в особенности, из шпаны и подонков общества, идти в город и здесь на ярмарке и в магазинах по городу силой заставить прекратить торговлю и вообще производить безобразия.
Из рапорта М.В. Иконникова: «17 октября в 8 часов утра забастовщики начали собираться около военного кладбища, близ станции Курган. К 11 часам утра толпа достигла 5000 человек. Главным агитатором забастовщиков являлась какая-то довольно темная личность – еврей, говорят сосланный за противоправительственную пропаганду студентов и бежавший из ссылки. К выяснению его личности приняты все меры. Он позволил себе критиковать действия Правительства, Государственной Думы и выкинул красный флаг со следующей надписью: «Собирайтесь, друзья – пролетарии всех стран на забастовку!» Я потребовал от забастовщиков, убрать флаг, что после долгих колебаний и споров было исполнено.
Если рабочие выдвигали вполне понятные требования, о сокращении рабочего дня, предоставлении отпусков, увеличении заработной платы, оплаты больничных листов и т.д., то агитатор – еврей требовал полного прекращения работы, прекращения занятий во всех учебных заведениях, угрожая тем, что если добровольно не прекратят, то всех заставят силой. «Видя, что толпа начала волноваться, я вызвал войска, во главе с военным начальником Павлушиным. Толпа, увидев войско, начала разбегаться, еврея – оратора, при всем моем желании, задержать не удалось – ускользнул в толпе. Многие из бастующих, кроме железнодорожных рабочих, относятся к забастовкам индифферентно и хотят приступить к работе. К отысканию и аресту неизвестного еврея – агитатора, приняты все меры. Он скрывается на кладбище, я там делал облаву, но он, как оказалось, скрылся до нашего прихода, часа за два, его предупредили сообщники».
Но самые трагические события произошли в Кургане 19 октября 1905 года.
В этот день толпа с флагами и музыкой двинулась от вокзала к тюремному замку, с намерением освободить всех арестантов. Здесь, около тюрьмы появились солдаты, толпа побоялась идти дальше. Тогда еврей – агитатор вышел первый и бросился вперед тюрьмы, думая, что толпа побежит за ним, к нему тут же бросились полицейские и захватили его, он стал кричать, и толпа кинулась его защищать. Находящиеся в переулке солдаты были возбуждены бранью и насмешками толпы, и, не видя своего начальника, которого оттеснили бастующие, заволновались и с криками: «Выручай полковника!» бросились на толпу с прикладами. Иконников их, конечно, сдержать не мог. Между солдатами и бастующими произошла схватка, многим были причинены ранения и ушибы, среди них дети. Возле казенного винного склада также произошла схватка. Командовавший отрядом полковник Павлушин приказал бить народ прикладами и штыками. В результате многие были ранены и ушиблены. Агитатор был арестован, но, через ½ часа, по приказанию Товарища Прокурора Омельченко был освобожден, и, вновь начал собирать около себя толпу, в которой раздавались крики: «Идем убивать Павлушина!», и мирная демонстрация начала принимать угрожающий характер. Когда толпа освободила агитатора, он обратился к ней с речью: «Немедленно предъявить гражданский иск к сумасшедшему Павлушину, что город в опасности, так как защита его вверена сумасшедшему человеку».
Члены Союза Сибирских маслодельных артелей и местная интеллигенция потребовали немедленно расследовать действия полиции и войск, с приданием виновных суду.
20 октября состоялось экстренное заседание Курганской Городской Думы, которая постановила просить Господина Тобольского Губернатора об устранении от должности помощника исправника Иконникова, а также временном устранении от командования гарнизонными войсками полковника Павлушина, в виду того, что забастовщики вознамерились лишить обоих жизни. Но в декабре передумали, и попросили оставить Иконникова и Павлушина на прежнем месте службы. В городе было тревожно. Ночами по городу ходили военные патрули. Продолжение следует.