Ежегодно в России сгорает десятки миллионов гектаров земли и леса. Горят осушенные торфяные болота, лесные массивы и поля с сухой травой. При этом 90% природных пожаров связаны с деятельностью человека. Хотя, согласно официальным данным, которые распространяет Рослесхоз, в среднем площадь лесных пожаров в России ежегодно составляет 2,5-3 миллиона гектаров. Такая разница в подсчетах дала рождение совершенно особому явлению – «лесопожарной лжи». Сегодня это особенно актуально для Урала и Сибири.
Одну цифру дает МЧС, другую Рослесхоз, третью региональные власти, четвертую – муниципальные… Пока чиновники пытаются сложить, разделить и умножить, пожар живет своей жизнью.
Григорий Куксин, руководитель противопожарной программы Гринпис России, один из создателей общества Добровольных лесных пожарных, считает, что многие муниципалитеты не любят вводить режим чрезвычайной ситуации и особый противопожарный режим. Во многом потому, что это сразу же добавляет работы всем службам, как связанным с пожаротушением, так и органам администрации.
«У нас в стране много причин, ведущих к тому, что ситуация с пожарами каждый год может характеризоваться словом катастрофа. Это и изменения климата (на которые мы быстро повлиять не можем), и ситуация в сельском хозяйстве (очень много неиспользуемых и вышедших из оборота земель), и урбанизация (сокращение дееспособного сельского населения), и последствия не оптимальных реформ в сфере охраны лесов, в сфере пожарной безопасности. Кроме того, потребительское отношение общества. Ожидание защиты и помощи только от государства, крайне низкая активность по защите своей земли, окрестных лесов, даже своей деревни со стороны жителей».
По словам Куксина, среди причин – хроническое недофинансирование охраны лесов от пожаров (во многом в результате традиционного, еще с советских времен искажения реальных данных о пожарах), а также потеря профессионализма в этой сфере (реально умеющие тушить и организовывать тушение разбежались во время не самых удачных реформ). Часть государственных механизмов не работает, часть работает преимущественно на показуху.
«Борьба с лесопожарной ложью ведется нами для того, чтобы, признав реальные масштабы пожаров, государство могло выделить реально нужные ресурсы для исправления ситуации. Кроме того, достоверные данные в режиме оперативной отчетности могут еще и многие опасные эпизоды с ростом числа пожаров закрывать своевременной переброской имеющихся сил. Хорошим результатом будет достоверный учет пожаров как в режиме оперативных данных (на основании которых вводятся режимы ЧС, принимаются решения о переброске сил), так и статистической отчетности, на основании которой рассчитываются необходимые ресурсы на следующие годы. Критерий – совпадение данных с данными официальной системы мониторинга ИСДМ-Рослесхоз. Мы много работаем над этим, встречаемся с руководством Рослесхоза, критикуем, выезжаем на крупные скрываемые пожары. И надежда на успех есть», – считает Григорий Куксин.
7 марта 2018 года наконец был официально опубликован и вступил в силу федеральный закон № 42-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях». Законом в КоАП РФ введена новая статья 19.7.14 «Непредставление сведений либо представление недостоверных сведений о пожарной опасности в лесах и лесных пожарах в уполномоченный федеральный орган исполнительной власти», предусматривающая для должностных лиц штрафы за непредставление или искажение сведений о пожарной опасности в лесах в размере от трех до пяти тысяч рублей, а о лесных пожарах – от десяти до пятнадцати тысяч рублей.
С появлением закона устойчивая практика намеренного искажения и сокрытия сведений о реальных масштабах лесных и торфяных пожаров, связанных с ними угрозах и потерях, не существенно сократилась. Лесопожарная ложь – одна из важнейших причин неадекватного и несвоевременного реагирования государства на лесные пожары и регулярно возникающих в разных регионах нашей страны крупных лесопожарных катастроф. Новый закон, безусловно, поможет окончательно добить систему лесопожарной лжи, на это может уйти еще несколько лет.
Тюменская катастрофа
Ситуация с пожарами в Тюменской области в апреле и мае этого года наглядно показывает, почему государство не может справиться с ландшафтными пожарами, и почему повторение крупных лесопожарных катастроф в Сибири и на Дальнем Востоке в 2021 году практически неизбежно.
Алексей Ярошенко, руководитель лесной программы Гринпис России, выделил четыре причины, почему Тюменская область выбилась в лидеры по пожарам.
Во-первых – из-за лжи. Некоторые чиновники не признают катастрофические ландшафтные пожары. А если пожар не признан, значит, у отвечающих за пожарную безопасность ведомств и служб просто нет оснований привлекать к его тушению сколько-нибудь значительные силы.
Для примера возьмем крупнейший лесной пожар в Ишимском, Сорокинском, Аромашевском и Викуловском районах Тюменской области. Он горит с 15 апреля. По данным дистанционного мониторинга системы ИСДМ-Рослесхоз, площадь действовавших в Тюменской области лесных пожаров по состоянию на 00:00 по московскому времени 17 апреля 2021 года составила 58 тысяч гектаров, а суточный прирост пройденной огнем площади за 16 апреля – 35,6 тысяч гектаров. При этом, в официальной сводке ФБУ «Авиалесоохрана», основывающейся на данных региональных диспетчерских служб, говорится, что «на 00:00 мск 17.04.2021 г. на территории Российской Федерации действовало 17 лесных пожаров на площади, пройденной огнем, 288 га, по которым проводились работы по активному тушению, в том числе: 2 пожара на землях лесного фонда на площади, пройденной огнем, 55 га (Тюменская область)». Пожаров-отказников в так называемых «зонах контроля» – где правила разрешают лесные пожары не тушить – в сводке не отмечено ни одного, ни в одном субъекте РФ. То есть в официальную сводку попало меньше одного процента от реальной площади действующих в Тюменской области лесных пожаров!
Во-вторых – из-за так называемых «профвыжиганий». Профвыжигания, они же контролируемые профилактические выжигания хвороста, лесной подстилки, сухой травы и других лесных горючих материалов, теоретически относятся к мерам пожарной безопасности – они должны обеспечить препятствия для распространения огня в виде выжженной земли на самых опасных направлениях и участках. Но чтобы огонь не убежал, и чтобы профвыжигание оказалось действительно безопасным, нужны примерно такие же силы и средства, как для тушения реального пожара такой же площади. Этих сил и средств почти никогда нет, просто из-за хронической нищеты и кадрового голода в лесном хозяйстве. Поэтому по факту «профвыжигания» обычно ничем не отличаются от простых хулиганских поджогов сухой травы. Более того – они служат мощнейшей рекламой таких поджогов: когда траву жгут те, кто теоретически должен охранять леса и другие природные территории от огня, никакие увещевания насчет осторожного обращения с огнем на остальных людей уже не действуют. В последние годы некоторые регионы отказались от проведения профвыжиганий, но не Тюменская область: она их по-прежнему и планирует, и проводит.
В-третьих – из-за системы штрафов, стимулирующей поджоги. В частности, за неиспользование сельхозземель по целевому назначению, одним из критериев которого является наличие на земельных участках лесной растительности, полагаются штрафы до 50 тыс. руб. с граждан и до 700 тыс. руб. с организаций, а через три года изъятие земли. И чтобы избежать штрафов, люди жгут сухую траву вместе с самовольно растущими молодыми деревьями. За нарушение требований пожарной безопасности, одним из критериев которого является наличие на земельном участке сухой нескошенной травы, полагаются штрафы до 4 тыс. руб. с граждан и до 400 тыс. руб. с организаций (в условиях особого противопожарного режима). И чтобы избежать штрафов, люди тоже жгут сухую траву.
В-четвертых – из-за неуклонно растущей вследствие травяных палов пожарной опасности. Регулярно горящие полуоткрытые (например, лесостепные, сельскохозяйственные) ландшафты с каждым годом становятся все более и более пожароопасными, независимо от того, горят они в результате хулиганских поджогов или профвыжиганий. Связано это с тем, что травяные палы убивают почти всю молодую древесную поросль и какое-то количество взрослых деревьев, делая территорию с каждым годом все более и более открытой, безлесной. А чем она становится более безлесной, тем большая доля солнечного света достается именно травянистой растительности, тем больше накапливается самого легкогорючего материала – сухой травы, тем быстрее и равномернее эта трава просыхает весной, и тем легче огонь разносится по ней ветром на огромные расстояния.
По словам Алексея Ярошенко, все эти причины неудовлетворительной и в целом безуспешной борьбы с весенними ландшафтными пожарами вполне очевидны. Но, к сожалению, здравый смысл сейчас очень не в почете у наших лесных законодателей и управленцев, поэтому ситуация из года в год почти не меняется.
Цифры не сходятся
Директор заповедника «Денежкин Камень» Анна Квашнина проанализировала пожары в России, а также Свердловской и Тюменской областях за несколько лет, использовав разные официальные источники. На графиках видно, как разнится информация о количестве и площадях пожаров от региональных властей и ИСДМ-Рослесхоз.
В Свердловской области самые «пожарные» годы были в 2003 и в 2010 годах.
Особенно показательны пожары в Тюменской области в апреле и мае этого года.
Пожарные добровольцы – в помощь
Развитие пожарного добровольчества – это не тайная подготовка экстремистов, а реальное вложение в подготовку людей, способных тушить то, что не успевают тушить пожарные и лесники. Как считает Григорий Куксин, один из создателей добровольных пожарных дружин в России, постепенно формируется представление о том, что это нормальное проявление патриотизма, гражданской позиции.
«Мы еще очень далеки от того, чтобы в каждом селе были подготовленные люди, считающие своим долгом тушить пожары. Но в этом направлении надо двигаться, иначе мы так и будем уповать на доброго царя и гореть. Хороший результат – появление и стабильная работа самостоятельных групп добровольцев в крупных городах в тех регионах, где проблема очевидна, появление и стабильная работа небольших местных групп добровольцев в сельской местности, образование устойчивых горизонтальных связей между такими группами и сообществами, формирование общих подходов, стандартов работы» – уверен Куксин.
Возможно, мы пугаем тем, что готовим людей к сложным, требующим самоорганизации действиям. Но без этих действий (без умения принимать решения, убеждать других, работать с картами, спутниковыми снимками, радиосвязью, сложным современным оборудованием) невозможно реально усилить работу пожарных и лесников. Иначе добровольцы так и останутся бесплатной низкоквалифицированной и не нужной на пожарах силой (как сейчас привлеченные с предприятий, на кормежку которых тратят больше ресурсов, чем получают пользы на пожаре).
Пожарные добровольцы помогают тушить там, где не справляются государственные службы. И, даже привлекая внимание СМИ и общества к проблеме пожаров, профилактируют более опасное развитие ситуации, которое иначе бы привело к большим потерям, социальной напряженности, критике власти.
Следите за новостями ИА «Уральский меридиан» в нашем ТГ-канале.
Фото превью: Александр Аникин © ИА «Уральский меридиан».