[vc_row][vc_column][vc_column_text]
«Сегодня второй раз в жизни прилетела в Екатеринбург и теперь понимаю, что я – дома. Еще ни один мой семинар по социальному танцу не начинался с того, что человек, сидящий в первом ряду, «освободился». И если все вы в конце лекции сделаете тоже самое, мне будет очень приятно. Я пойму, что мы не зря провели время», – воодушевленно говорила лектор, передвигаясь по импровизированной сцене аудитории Ельцин Центра. Похоже, девушка из первого ряда подняла ей настроение.
Что произошло? Слушательница просто сняла обувь и умудрилась сесть в позу лотоса прямо на стуле. Часто бываю на разного рода лекциях, но такого еще не видела. Конечно, это случилось не с бухты-барахты. Ника Пархомовская – театральный критик, продюсер и автор множества статей о театре – сама призывала вести себя как можно более естественно. Вначале встречи она сказала:
«Примерно год назад я стала читать лекции о социальном танце. Представляете, как обычно проходят семинары? На сцене стоит лектор, который что-то знает и вещает об этом слушателям, сидящим в зале. По ходу мероприятия люди могут засыпать, утыкаться в свои мобильные телефоны, а лектор этого, как будто, не замечает. И что мы получаем в итоге? Некую тотально-фальшивую ситуацию. Чтобы ее избежать, на первом же семинаре мы провели небольшой эксперимент по социальному танцу – вместе с участниками создавали «коллективное тело». Я могу долго-долго говорить о танце, но если вы что-то сделаете сами, то информация аккумулируется в конкретном действии и ощущения закрепятся в теле».
Ника отметила, что тело несет в себе множество информации, которой с нами делится мир. Родители, одноклассники, однокурсники, коллеги по работе, сосед по лестничной клетке – все они о чем-то нам сообщают, а тело «записывает».
«Тело никогда не врет, оно очень правдиво. Наши зажимы и болячки – это следствия воздействия среды. Как правило, вы можете отследить двигательные паттерны (повторяющиеся шаблоны – прим. авт.) другого человека, но тяжело заметить их у себя. Кажется, все, что вы делаете – естественно. Чтобы такой иллюзии не возникало, мы и разговариваем о социальном танце, – продолжила лектор. -На самом деле, бальные танцы, которые вошли в обиход в 20-30-е годы прошлого столетия, изначально были социальными. Но они не являются социальными танцами теперь. Когда вы берете партнера и начинаете двигаться в строго регламентированном порядке – на «раз-два-три» – от вас ничего не остается. Социальное – это то, что идет изнутри. Мне кажется, когда возник народный танец, он позволял людям выражать самих себя. А сейчас ансамбль «Березка» – это, наверно, самое асоциальное явление, которое я знаю. И для меня очень важно доказать: социальные танцы могут быть таковыми лишь тогда, когда мы вернем себе свое тело».
Если бы слова театрального критика зафиксировали на бумаге и пустили по рядам, как некую петицию, точно бы ее подписала. Когда Ника заговорила о свободе движений, я вспомнила случай из собственной жизни. Вместе с одноклассниками готовили номер для выступления на выпускном вечере. В нашем распоряжении оказалась замечательная песня и все было хорошо, пока кто-то из «продвинутой» молодежи не внес дельное предложение. Организаторы праздника мигом ухватились за идею и намекнули нам – юным вокалистам: «Ты все пела? Это дело: так поди же, попляши». Но на встрече с руководителем танцевальной секции произошел конфуз. Педагог включила музыку, уперла руки в боки и с оттяжкой произнесла: «Покажите мне, как вы танцуете». Мы показали. Решив продемонстрировать свое глубочайшее разочарование, она закатила глаза и с трудом выдавила: «Я просила танцевать, а не двигаться!». Внимание, вопрос: как можно танцевать, не двигаясь? Поведением учителя я была несколько обескуражена. Не помню, знала ли тогда это слово, но, поверьте, оно подходит лучше всего. Лица моих коллег по номеру заметно вытянулись, будто им только что забронировали места в Зале славы Дураков. Думаю, вы понимаете, что произошло дальше. Нам показали набор абсолютно стандартных движений и единственное, что требовалось – запомнить и чистенько повторить их на сцене. Начиная с этого момента и до самого выступления, я чувствовала постоянный дискомфорт, как будто на меня надели – натянули, напялили – чужую одежду. Во время лекции Ники Пархомовской я поняла, почему так нелепо и странно себя чувствовала. Весь этот постановочный танец был «не про меня».
Так как же после подобных экспериментов вернуть себе свое тело?
Одним из первых этим вопросом задался Рудольф фон Лабан (Rudolf Laban) — танцовщик и педагог, который родился 15 декабря 1879 года в Братиславе (настоящая фамилия мастера – Варальяш). Судьба сложилась так, что Лабан изучал архитектуру в парижской школе изящных искусств. Именно там он заинтересовался взаимодействием движения человеческого тела и пространства. Рудольф фон Лабан стал создателем, так называемого, «экспрессивного танца» – предшественника «танца модерн».
Ника Пархомовская рассказала о нем:
«Лабан был выдающимся человеком, потому что в конце ХIX века придумал нечто новое. Тогда существовал только балет – то, что убивает тело. Балет убивает тело физически, так как это – немыслимые нагрузки. Балет убивает тело и ментально. В конце ХIX столетия никто не мог помыслить, чтобы в танце выразить самого себя. Можно было лишь демонстрировать общепризнанные каноны красоты, что были надиктованы хореографом – постановщиком. Рудольф фон Лабан озаботился здоровьем профессиональных танцовщиков. Он привлекал в свою труппу бывших балетных артистов, которые «переломались» до такой степени, что уже не могли двигаться: не могли, но очень хотели. И Лабан много занимался реабилитацией танцовщиков. Сам он не был профессиональным хореографом и опыта работы в балетной компании не имел. Зато много ездил по миру, увлекался живописью. Для него были важны категории: цвет, форма, фактура. Рудольф фон Лабан каким-то чудом умудрился сохранить непосредственность восприятия. Он не пытался построить из других людей картины, памятники и монументы. Он просил людей ожить».
Так что же этот педагог предпринял? Он создал небольшую коммуну в швейцарской деревеньке, куда могли прийти все желающие. Никакого кастинга, отбора или конкурса. В работу он внес несколько принципиальных изменений: освободил людей от одежды, выключил музыку, отменил зеркала и вывел танцовщиков на свежий воздух, где их окружала прекрасная природа.
«Будучи педантом и архитектором, Лабан не мог себе позволить просто так рассказывать о своем методе. Для того, чтобы убедить танцовщиков, он построил лабано-икосаэдр. Сейчас в танцевальных кругах это называют кинесферой. В нее может встроиться как один человек, так и группа людей – пояснила Ника. -Фигура создает границы, но сама не ограничена в движении, ей можно задать любое направление. Когда работа была завершена, педагог вернул все на свои места. Он «одел» танцовщиков, включил музыку и сказал, что теперь у них есть не только тело, но и душа, которые существуют вместе и не существует порознь. Совершенно очевидный факт для человека XXI века, но по тем временам это было открытием».
Рудольф фон Лабан многое успел за свою жизнь: изобрел собственную систему записи движений – «лабанотацию», создал первый в Германии профсоюз танцоров и институт хореографии. Ника Пархомовская поведала несколько любопытных историй о создателе «экспрессивного танца» и подытожила:
«Мы можем пойти на танцевальный тренинг, заниматься в йога-зале, смотреть постановки в стиле contemporary или спектакли Славы Самодурова, Но везде, так или иначе, мы столкнемся с идеями Рудольфа фон Лабана».
На лекции также звучали имена и других хореографов, которые многое сделали для развития «свободного» танца – Курт Йосс (Kurt Jooss), Пина Бауш (Pina Bausch), Алан Платель (Alain Platel). Но сейчас мне хочется остановиться на фигуре провокационной, немного поговорить о мастере французского современного танца.
Жером Бель (Jérôme Bel) – профессиональный хореограф, который работает не только с ведущими танцовщиками мира, но выводит на сцену людей с нетрадиционными телами и ментальными особенностями.
«Что здесь самое важное? Человек с ментальной инвалидностью становится действующим лицом, актером и мы не воспринимаем этот спектакль, как терапию. Жером Бель считает, что люди не должны жить в каком-то своем, отдельном мире. И будет здорово, если человек с синдромом Дауна или любым другим ментальным расстройством не станет замыкаться в гетто. Конечно, есть определённые барьеры. Но и нам будет проще жить, если позволим другому человеку быть таким, какой он есть. Позволим двигаться так, как он хочет и многие вещи разрешим сами себе», – поделилась Ника Пархомовская.
Фрагмент постановки с участием людей с синдромом Дауна.
По окончании встречи из зала прозвучал вопрос, который вынудил лектора затронуть тему цензуры и прав людей с ограниченными возможностями. Она сказала:
«В театре есть идеологическая и финансовая цензура и это вызывает опасения. Я думаю, чем больше мы будем считать движения или мнения других людей не правомерными, тем сильнее будем «зажиматься». Сегодня мне рассказали, что в Екатеринбургский оперный пригласили супервизора из РПЦ и, честно говоря, я была шокирована. Пока не знаю, как к этому относиться. На самом деле, в европейских странах – далеко не во всех – люди «с особенностями» имеют право выйти на сцену, и никто не будет их освистывать или наоборот – аплодировать громче. А особенности могут быть любые – группа крови, сексуальная ориентация, гендерная принадлежность, социальный статус. Я просто хотела донести, что наши движения обусловлены тем, какое место мы занимаем в обществе и какое место общество нам отводит».
После этих слов я ощутила, насколько сильно могут быть связаны далекие, на первый взгляд, понятия: танец и толерантность. Раньше считала, что социальные танцы – лишь развлечение для любителей и не более того. Но, если копнуть глубже, понятие социальный танец можно характеризовать очень по-разному. Это – и коммуникация, и социализация, и даже реабилитация. Но мы не в Европе, поэтому можем смотреть подобные выступления только через сайт Youtube? Вовсе нет. 19 и 20 июня на сцене Пермского театра оперы и балета покажут хореографический спектакль «Не спать» (Nicht schlafen). Создал постановку хореограф Алан Платель, который имел опыт работы с людьми с особенностями в развитии. Говорят, в его спектаклях можно видеть артистов с разными физическими данными, и, как следствие, разной техникой выразительности. Кажется, это будет что-то очень интересное.
[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_empty_space][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_gallery interval=»3″ images=»63611,63612,63613,63614″ img_size=»full»][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_column_text]Открытое занятие по социальному танцу. Фото: Александр Мехоношин / Президентский центр Б.Н.Ельцина[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_column_text]
[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row]