Перкуссионист Джоби Бёрджесс в конце августа наделал в филармонии много шума. И это не просто фигура речи. Все потому, что внук Сергея Прокофьева – британский композитор и диджей Габриэль Прокофьев – выбрал Уральский филармонический оркестр для записи своих произведений. Во время исполнения его концерта для большого барабана с оркестром, грохот в зале стоял знатный. Каково это – быть перкуссионистом? Что такое «львиный рык»? И может ли ударный инструмент соперничать со скрипкой и фортепиано? Один из самых разноплановых перкуссионистов Великобритании – Джоби Бёрджесс – поделился своими мыслями на этот счет.
-Запись концерта можно воспринимать как итог совместной работы. А на этапе создания произведения Вы обсуждали с композитором детали, могли как-то влиять на результат?
-Идея концерта для большого барабана с оркестром родилась не сразу. Сначала Габриэль написал для меня другое сочинение и включил туда много нетрадиционных музыкальных инструментов, добавил электронное звучание. Мы использовали предметы быта, которые к разряду инструментов вообще не относят: даже пластиковые пакеты пошли в ход. Работа получилась интересной, поэтому мы задумались о продолжении сотрудничества. Обсудили возникшие идеи и пришли к выводу: для следующего сочинения нужен особый инструмент. Инструмент, звучание которого напрямую бы зависело от техники игры, от силы прикосновения. Вы можете стучать по столу различными предметами и звуки будут отличаться, так? Поэтому был выбран большой барабан, который композитор «поместил» в традиционный симфонический оркестр.
-Для записи диска со своей музыкой Габриэль Прокофьев избрал Уральский филармонический оркестр. Как Вам работается с коллективом? Удавалось ли раньше сотрудничать с русскими музыкантами?
-В России я прежде не выступал, но работал с русскими исполнителями и в Великобритании, и в других странах. На самом деле, музыканты разных национальностей периодически играют вместе, неплохо находят общий язык. В процессе репетиций иногда бывает трудновато, хочется пояснить какие-то нюансы на родном языке. Но эта проблема решаема. Я уже слышал фрагмент исполнения концерта для саксофона с оркестром (солист – Брэнфорд Марсалис, прим. авт.) и скажу, что звучание было просто фантастическим! Все сочинения абсолютно новые, но оркестранты справляются, они действительно хорошо делают свою работу. На мой взгляд, здесь очень сильный музыкальный коллектив.
-Барабан, в качестве солирующего инструмента – явление довольно редкое. Обычно композиторы отдают предпочтение скрипке, виолончели или фортепиано. А почему Вы, как исполнитель, сделали выбор в пользу ударных?
-Когда я был подростком, то интересовался джазом и рок-н-роллом. Став постарше, увлекся классической и экспериментальной музыкой. Я слушал сочинения Стравинского, Пьера Булеза, Стива Райха и понимал, что там звучат абсолютно разные перкуссионные инструменты. Мне всегда хотелось попробовать свои силы не только за барабанной установкой, но освоить все инструменты перкуссионной семьи. Концерты, в которых солирует ударник, пока непривычны для публики. Это довольно молодое направление, первое подобное произведение было написано лишь в 50-е годы XX века. Как правило, во время выступлений перкуссиониста сцена завалена различными инструментами, установками, между которыми мечется артист. В концерте Габриэля – подход другой. Исполнитель полностью концентрируется на одном инструменте. Для меня очень волнующе находиться в самом центре сцены, в окружении оркестра. Я чувствую, что мы с музыкантами взаимодействуем каким-то особым образом.
-Ходят слухи, что для записи этого концерта Вы, буквально, продырявили большой барабан. Это правда?
-Действительно, я проделал отверстие на рабочей поверхности и поместил туда струну. Этот хитрый прием помогает создать уникальный звук. Эффект называется «львиный рык».
-Не думала, что с ударными инструментами можно так экспериментировать. Насколько я знаю, в 2001 году Вы закончили Гилдхоллскую школу музыки и театра и теперь сами проводите мастер-классы. А может ли на занятие попасть человек без профессиональной выучки? Иногда возникает ощущение, что для игры на ударных не обязательно серьезно учиться, достаточно иметь чувство ритма и слух.
-Знаете, любой человек может взять палку и ударить по чему бы то ни было, извлечь звук. На базовом уровне искусство перкуссии доступно всем и это замечательно! Недавно я организовал проект PUNKIT, целью которого стало вовлечение подрастающего поколения в сферу музыки. На серии мастер-классов присутствовали дети разных возрастов: учащиеся начальной и средней школы. Вместе мы играли рок-н-ролл и музыку в стиле панк. Скажу точно, высшее образование на мастер-классах требуется далеко не всегда. Устраиваю такие встречи и для профессионалов, и для любителей. Там я демонстрирую людям звучание перкуссионных инструментов из разных стран мира.
-Да, у Вас же огромная коллекция инструментов. А есть среди них русские ударные: трещетка, бубенец, дрова?
-Трещетка? (корреспондент и переводчик объясняют «на пальцах» принцип работы инструмента). Думаю, нечто подобное мы используем на футбольных матчах. Да, таких у меня предостаточно (смеется). К сожалению, о традиционной русской музыке я знаю не многое. Мне кажется, что в любой народной культуре присутствуют те или иные ударные инструменты, барабаны. Мы находим их на всех континентах: в Южной Америке, Африке, Австралии. Отбивание ритма – это базовый музыкальный навык. Что появилось раньше: курица или яйцо? Также нет точного ответа и на другой вопрос: отбивание ритма или пение стало первым шагом в развитии искусства? В Гане (государство в Западной Африке – прим. авт.) барабаны вообще занимают особое место, они изображены даже на монетах этой страны.
-После просмотра фильма Noice of Sound, сложилось впечатление, что ударным инструментом может быть абсолютно любая вещь. Согласны ли Вы с таким утверждением? Где сами ищите новые звучания и ритмы?
-В качестве перкуссионных инструментов могут выступать только те предметы, при взаимодействии которых мы слышим необычный, интересный звук. Производить и создавать новые звучания – моя работа. Я делаю это и для композиторов, и для киностудий в Голливуде. Во время записи саундтрека, создатели фильма могут просить сделать «сухой», «влажный», «металлический» или любой другой звук, иногда требуется их сочетание. Музыкальный отрывок должен отражать основную идею видеоряда, соответствовать ему. Поэтому я тщательно подбираю звуки и слежу за их качеством, что тоже очень важно.
-После того, как партия перкуссии для фильма записана, просматриваете картину от начала до конца?
-Все зависит от фильма. Иногда работа предполагает плотное взаимодействие с композитором и режиссером. Когда нужно четко понять задачу, уяснить, как именно должен «выглядеть» этот саундтрек. Но порой все сводится к стандартному исполнению простых партитур. Фильмы, над которыми работал, смотрю полностью далеко не всегда.
-Когда я захожу на ваш сайт, то кроме контента внимание привлекает оформление. Вращающиеся безликие головы – это, как минимум, любопытно.
-На самом деле, особого символизма здесь нет. Когда мы с коллегами начинали работу над проектом Powerplant (Электростанция – прим. авт.), для оформления постановки как раз использовали видеопроекцию стеклянных голов. А когда занялись сайтом, решили перенести это изображение и на веб-страницу. Вот и все.
-Чем занимаетесь, кроме музыки?
-Свободного времени у меня не много. Обычно я провожу его с семьей, со своими детьми. Хочу, чтобы они выросли хорошими людьми, которые внимательны к окружающим. Люблю заниматься плаванием, готовить вкусную еду. Моя коллекция музыкальных инструментов тоже отнимает достаточно времени, постоянно ищу новые экземпляры и это настоящая страсть.
-Вы уже несколько дней находитесь в столице Урала, сегодня посещали Ельцин Центр. Какое впечатление произвел наш город?
-По-моему, он очень хорош. Чувствуется, что это русский город. Хотя толком и не знаю, как именно это должно ощущаться. Я не был ни в Москве, ни в Санкт-Петербурге, ни где-либо еще. Екатеринбург очень дружелюбный и гостеприимный город. Я вообще считаю, что встречать на своем пути людей разных культур – это замечательно. Ты можешь делиться своим опытом, сидеть с ними за одним столом, рассказывать истории. Я редко сталкивался с русской кухней, а теперь знаю в вашем городе пару хороших ресторанов. Пожалуй, Екатеринбург – место, куда хочется вернуться.
Фото и видео-материалы предоставлены пресс-службой Свердловской филармонии